Будни директора школы

Нашёл на просторах Интернета замечательное произведение неизвестного мне автора с заинтересовавшим меня названием "Будни директора школы" (Карнишин А.Г.). Само произведение представлено в виде мемуара, состоящего из коротких историй. По сути, план правильного и корректного управления школой. Не мог удержаться, не процитировав парочку историй:


Говорите, из школы выгнать нельзя?
 
   - Вы - директор? - дверь распахнулась резко, и так же резко, со стуком, он закрыл ее за собой. Костюм, галстук, дорогой кожаный дипломат, очки в золотой оправе. Взгляд чуть сверху, чуть надменно и презрительно.
   - Вы - директор школы? - повторил он, не дожидаясь приглашения усаживаясь напротив.
   - Да, я - директор. А в чем, собственно, дело?
   - Я отец (он назвал имя и фамилию ученика старшего класса). Он сказал мне, что вы выгоняете его из школы...
   - Не так, не так... Я никого не выгоняю. Я предложил ему забрать документы и перейти в другую школу...
   - Да вы знаете? - вскипел посетитель.
   - Я знаю. А вот вы знаете? Он сегодня учительницу послал. Вот просто четко и ясно взял - и послал. Она дежурила в раздевалке, маленьких пропускала. Он рванул с ними. Придержала его за руку. Руку выдернул, обернулся, и громко, при народе, - послал.
   - Мальчик погорячился, но у вас нет права...
   - Какого права? Я никого не выгоняю. Я предложил ему самому забрать документы. Или пусть родители забирают. Вот вы - и заберите.
   - Есть Закон об образовании! Я - адвокат! И я заставлю вас уважать его!
   - Да, вот он, под стеклом на моем столе, Закон этот. Там про мат ни слова нет. Там сказано, что мы обязаны учить всех до 9-го класса. Девятилетка - обязательна, понимаете? А в старшей школе уже по желанию.
   - Мы желаем! И мальчик мой - желает! Ему в институт поступать! Я буду жаловаться на вас в гороно!
   - А что я сделал? Я вас чем-то оскорбил? Что-то нарушил? Я никого никуда не выгоняю. Я предлагаю вам самим подумать... Ну, давайте, как мужчина с мужчиной, по-честному. Вот, вы сейчас пойдете в гороно. Гороно пришлет комиссию, накажет меня, заставит "исполнять закон", так?
   - Так,- кивает он головой.- Именно так. Закон надо исполнять, и я вас заставлю это понимать!
   - Но никто же на закон и не покушается! Мы же говорим, как два мужчины, как директор и родитель. Мы с вами обсуждаем проблему...
   - ...Ага! Вашу проблему!
   - Нет, извините, вашу. Мальчик придет завтра в школу. И что? Педагогический коллектив в курсе, что произошло. Как вы думаете, какую оценку поставит ему подруга той учительницы? А какую оценку поставит друг подруги? И еще, как вы думаете, а буду ли я их ругать, если они поставят не ту оценку? Ну? Подумайте, вы же говорили об институте?
   - Это, что такое? Это вы угрожаете, что ли?
   - Какие угрозы? Кому? К чему? Я вам излагаю... Давайте еще раз, с начала. Ваш сын обматерил учителя. Педагогический коллектив возмущен. Я, как директор, поддерживаю свой коллектив. Я предложил мальчику забрать свои документы. Он прислал вас. Давайте говорить с вами, как-то решать проблему. Но учиться нормально в этой школе он не сможет.
   - ...
   - Ну, сами подумайте...
   - Та-а-ак... И что вы предлагаете?
   - Вы пишете заявление и забираете документы. Относите в любую другую школу. Без двоек лишних, без лишних скандалов и напряжения...
   - И все-таки это не правильно...
   - А обматерить заслуженного педагога - правильно? Вот, если бы какой-то подонок, извиняюсь, обматерил вашу жену на рабочем месте, а?
   - Я понял. Вы не дадите ему учиться.
   - Да, мы не дадим ему учиться. И я лично за этим прослежу.
   - Вот ведь..,- он почти с восхищением крутит головой, поправляя галстук.- А что я жене скажу?
   - А все скажите. И что сынок женщину обматерил, и что директор условие поставил, и что вы добровольно забрали документы...
   - Ну, давайте бумагу, давайте. Напишу я заявление...
   - Да, и еще одно. Имейте в виду, что по всем классам будет объявлено, что вашего сына я именно выгнал. Понимаете?
   - Воспитательный, так его, процесс? Понимаю...
   Расстаемся почти по-дружески. Он спокойно забирает документы и назавтра во всех классах объявлено, что такого-то выгнали из школы.


Ленинский урок
 
   В дверь постучали, потом приоткрыли, мелькнул черный глаз и в щель проговорили:
   - Мы пришли...
   - Сейчас-сейчас,- оторвался от бумаг директор школы.
   Кроме того, что он был директором и весь день носился по этажам, гоняя бездельников, проверяя учителей, наводя дисциплину и составляя списки необходимого, он еще был учителем истории. Но учитель - это провел урок, и все. А он как-то связался со старшеклассниками, и теперь вечером раз в неделю они приходили в школу, чтобы послушать что-нибудь по истории более глубоко, чтобы поговорить , чтобы поспорить...
   Вот и сегодня в шесть вечера в полутемном коридоре перед гардеробом кучковалось пятеро-шестеро будущих выпускников.
   Кстати, любимцами на уроках они не были. Да и самим им история не казалась главным или самым любимым предметом. Зачастую, начавшись с истории, их беседы перетекали на обсуждение политики и жизни, потом опять - на историю, и так до позднего вечера, пока уже директор сам их не выгонял домой.
   - Ну, что ж... Сегодня по плану у нас,- директор полистал тетрадь.- По плану у нас сегодня - Гражданская война.
   - А скажите, вот это, то, что в Вильнюсе - это уже война? Там же стреляют? И танки...
   - Ну, я думаю, что назвать это войной нельзя. Хоть и стреляют. Хоть и танки. Вот давайте подумаем, какие войны мы знаем в истории. Историю вспомним.
   - Религиозные,- аккуратно подняв руку и получив кивок головы - разрешение, сказала отличница.
   - Так. Раз. Есть такое.
   - Ну, еще вот есть справедливые и несправедливые,- полистал методичку будущий абитуриент.
   - Это где такое? Ну-ка, покажи... Вот ведь... Я уж думал, давно такого нет. Какие справедливые-несправедливые? Для кого они справедливые, а для кого - нет? Это кто оценку дает? Победитель? Не бывает войн справедливых. Все войны - несправедливы.
   - А наша, Отечественная?- удивленно поднял голову заядлый спорщик и хитро прищурился: срезал!
   Директор помолчал, глядя в сторону, в темнеющее окно, на улицу.
   - А как ты думаешь,- спросил он.- Для фашистов, когда наши стали их бить, война казалась несправедливой? Они тут же сдаваться начали? Нам, справедливым?
   - Так, что... И наша - несправедливая?
   - Ну, как тебе объяснить... Понимаешь, справедливо или несправедливо - это же люди решают. И решают, как правило, потом, по итогам события. А войны - они не между людьми. Они - между государствами. Вот, Первая мировая, помнишь? Справедливая? Для кого?
   - Так вы же говорили, что была одна сторона справедливая - Сербия!
   - Предположим. А Россия?
   - Она же за Сербию!
   - Ага. А Франция за Россию, Англия - за Францию, Америка - за Англию... Тянут-потянут... Я вот тебе скажу, как историк историку...
   - Хы-ы-ы... Я - историк?
   - А как же! Мы все - историки. Мы все исследуем и изучем историю А не зная истории - как понять то, что творится? Так вот, как историк - историку. Любое государство есть несправедливое государство. Любое. Следовательно, любая война между государствами - есть война несправедливая.
   Они помолчали, переглядываясь.
   - Это вы что, и наше государство...
   - Я сказал: лю-бо-е.
   - А вы не боитесь?
   - Чего? Это не мои слова, это классиков слова. Государство - это аппарат принуждения, насилия одного класса над другим. Это армия, полиция, суд... Это налоги, когда у тебя отбирают твое, заработанное. Государство создает законы, которые ущемляют твои права. Не бывает законов, расширяющих права. Есть только те, что права ущемляют. Просто в одном государстве один класс давит на другой, в другом - наоборот, этот на тех.
   - А чего тогда те - терпят?
   - А потому что государство с армией и с полицией. А вот когда армия-полиция слабы - вот тогда и возникают гражданские войны. Они - между классами. Между теми, что правят, и теми, что править хотят. То есть, понимаете, брат на брата - это просто описание, как оно происходит. Потому что свои бьются со своими. А на самом деле - война за власть. И люди становятся на ту или на иную сторону. Вот брат на брата и выходит...
   - Это как у Шолохова...
   - Вот, кстати. Точно. Как у Шолохова. Еще и мечется такой человечек. То к одним - вроде, свои. То к другим - и там свои... А в итоге? В итоге - новое государство. И опять несправедливое.
   - Так у нас уже гражданская война, да?
   - Нет, у нас войны гражданской нет. Ну, я же сказал: межклассовая она, понятно? Ну, какие классы сейчас борются за власть?
   - А вот же, в Литве...
   - Разве это конфликт классовый? Это конфликт национальный.
   - А какая разница-то? Стреляют все равно...
   - Уф-ф-ф... Какая разница... Стреляют. Да, стреляют и там, и там. Но вот, смотри. Вернемся в историю. В революцию и в гражданскую войну. Огрубляя если, то крестьяне и рабочие с одной стороны - независимо от национальности, и буржуи - с другой. Вот, огромная Россия. Многонациональная. А конфликт основной не между нациями отдельными, а между теми, кто правит, и теми, кто работает руками. Вот - гражданская война. А теперь вспомним хоть 1921-й.
   - А что там?
   - Напомните мне сами.
   Задумались, листнули книжки.
   - Это вы про Кавказ, что ли? Про Грузию?
   - Ну?
   - А там что... Ну, войска...
   - Скажите, это - гражданская война?
   - Наверное, нет.
   - Именно. Нет. И сегодня конфликты начались вокруг и около - на национальной почве. Государство слабеет, национальные окраины богатеют и
   становятся самостоятельнее, и им уже не нужно это государство. Они уже и сами - с усами. У них растет национальное самосознание и появляется чувство ущемленности, задавленности этим большим и неповоротливым государством.
   - А что же делать?
   - А то, что Ленин предлагал.
   - Это как?
   - А вот так: отпустить, говорил.
   - Что, совсем? Ленин так говорил?
   - Ох, ребята, ну, почитайте вы сами о национальном вопросе. Это уже так зажевано-пережевано. Он говорил о том, что большая нация, русские, должны особо терпимо относиться к нациям малым. Он говорил, что нельзя никого принуждать. Что лучше отпустить... Кстати, вы знаете, что Финляндия - это как раз благодаря Ленину появилась?
   - Вы рассказывали.
   - Вот и сейчас. Нельзя танки. Нельзя. Надо уступать. Надо понимать, что большая нация всегда виновата. Это как старший и младший. Вот подрос младший, стал самостоятельным, а старший все его за ручку водит. Тот уж и вырывается, и пинать начинает. Кто прав, кто виноват здесь будет?
   - Так вы считаете, уступить?
   - Это не я. Ленин так говорил. А он был очень умным политиком.
   ...
   Поздно вечером директор устало шел домой, думая об ужине, о завтрашнем рабочем дне, о своих "историках", только что разбежавшихся по домам. Хорошие ребята. Что-то с ними будет?
   Шел февраль 1991 года.